Здравствуй, дорогой слушатель! Тебя приветствует команда проекта “Детский Достоевский”.
В 2021 году Федору Михайловичу Достоевскому исполняется 200 лет. Это большое событие для поклонников его творчества. Мы тоже хотим внести свой вклад и решили разобраться, а каким было московское детство маленького Феди? Где он родился, где жил, что за семья у него была, чем они занимались, как отдыхали?
Мы изучали самую разную литературу, в том числе художественную, поэтому хотим поделиться полученными знаниями с тобой, погулять по местам детства маленького Феди и прочесть для тебя отрывки из чудесной книги Алексея Виноградова и Юрия Нечипоренко «Огонь с Божедомки. Московское детство Фёдора Достоевского».
Итак, наш маршрут начинается на станции метро «Достоевская», которая была названа в честь этого великого писателя. Это, кстати, произошло не случайно. И скоро ты узнаешь почему.
Оглянись по сторонам, и ты увидишь героев его произведений из романов «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы», а также большой портрет самого автора.
Эти картины выполнены в технике флорентийской мозаики. Их автор - художник Иван Николаев. Сначала кажется, что оформление немного мрачноватое, да? Дело в том, что художник хотел показать пророческий дар Достоевского. Ведь в своих произведениях Федор Михайлович предостерегает нас от скорых и простых решений и показывает, что бывает с человеком, если он возомнит себя выше других людей.
А теперь поднимись по лестнице к портрету и затем по эскалатору.
Федор Михайлович Достоевский прожил большую часть своей жизни в Петербурге. В этом же городе он состоялся как писатель, именно там было создано большинство его произведений. Но авторы книги «Огонь с Божедомки» решили рассказать нам не о том, как он жил в Петербурге, а о том, как проходила московская жизнь будущего писателя: о его родителях, о взрослении на улицах старой Москвы, о первых попытках творчества.
В этой книге представлены отрывки из воспоминаний о семье Достоевских, их родственниках, окружении, их московском быте.
В основном они связаны с улицей Божедомкой.
К ней мы с тобой сейчас и направляемся. Мы увидим больницу для бедных, где работал отец Фёдора, музей-квартиру, где жила семья Достоевских, а также другие места, где проводил детство писатель.
Музыкальный фрагмент: Мелодия Фа-мажор, А.Г.Рубинштейн.

Улица Достоевского была переименована в честь писателя в середине 20 века, а до этого времени она называлась - Божедомкой. Известно, что эти окрестности в те времена были «самые захудалые». Оглянись, а какими они кажутся тебе сейчас?
Название улицы – Божедомка – передает атмосферу, которая окружала будущего писателя: «божьими домами» называли кладбища для бедных – с 18 века они сплошь покрывали эту окраину Москвы. Достижения цивилизации сюда еще не дошли - даже за водой нужно было идти более двух вёрст до фонтана у Сухаревой башни. А еще раньше на месте этой улицы находилась роща, через которую шла проселочная дорога до Бутырской тюрьмы. Я бы не рискнул тут гулять...
Музыкальный фрагмент: М. П. Мусоргский - Старый замок.

Больница, к которой мы направляемся, в начале 19 века была необычным явлением. Ведь она была бесплатной для бедных людей. На деньги царской семьи были построены и открыты две большие больницы – в Москве и в Петербурге. Здание выглядит очень величественным, чувствуется рука большого мастера, не правда ли? Так и есть: его архитектор - знаменитый зодчий Кваренги. Знакомо это имя? Архитектор строил в основном в Петербурге, но и в Москве есть его проекты, к примеру - Гостиный двор на Ильинке, возле Красной площади.
Но вернемся к нашей больнице.
В старой рукописной книге, среди сотен записей о тех, кто родился и умер в этой больнице, есть запись от 1821 года:
«Родился младенец в доме больницы бедных у штаб-лекаря Михаила Андреича Достоевскаго сын Феодор».
То есть именно здесь и появился на свет наш герой!
Интересно, что в детстве Фёдор получил от родных прозвище “Настоящий огонь”. Они, конечно, имели в виду его подвижность и горячий, вспыльчивый характер. Теперь ты понимаешь, почему наша книга названа “Огонь с Божедомки”?
Музыкальный фрагмент: Träumerei Robert Schumann

Перед тобой - памятник Достоевскому, его создал скульптор Сергей Меркуров в начале 20 века.
Мастер день и ночь кропотливо работал над ним. Он сделал около 20 бюстов, прежде чем перейти к материалу статуи - шведскому граниту. Для скульптуры позировал великий артист - Александр Вертинский.
Приглядись к памятнику. Писатель ссутулился, сцепил ладони на груди, одеяние спустилось с левого плеча. Он будто находится в постоянном движении. В его позе ощущается какое-то внутреннее беспокойство. Может, он что-то забыл, недосказал? Задумался? Как ты думаешь?
Музыкальный фрагмент: П.И.Чайковский - Утро (Детский альбом).

Мы подошли к музею-квартире Федора Михайловича Достоевского.
Здесь семейство Достоевских занимало квартиру во флигеле больницы. Сначала у них было две, а затем три небольшие комнаты. А еще у них были сени, чулан и зала, служившая столовой и гостиной одновременно. Помещалась здесь не только семья Достоевских, но и домочадцы, слуги, гости…
Квартира была обставлена скромно. Из мебели в зале стояли обеденный стол, полторы дюжины стульев из обычной берёзы, с мягкими подушками из зелёного сафьяна. Были и два раскладных стола для карт. Но в карты папенькой было запрещено играть, поэтому столы просто экономили место в маленькой квартире. В гостиной находился диван, несколько кресел, туалетный столик и книжный шкаф. В спальне – кровати родителей, рукомойник и два больших сундука с одеждой.
В детской на сундуках спали старшие братья - Михаил и Фёдор. Младшие дети ложились в люльках в спальне родителей, няня и кормилицы – в тёмном чулане, который находился между детской и спальней родителей. А лучшее место было у старшей сестры Вари – ей стелили на диване в гостиной.
Казенная квартира была бесплатной, а дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. В этой стесненной обстановке мама Фёдора, Мария Фёдоровна, умудрялась не только следить за хозяйством и обучением детей, но и своими руками шить всё: вплоть до тонких шёлковых платьев.
Семья экономила, но всё же принимала гостей и вообще «на публике» выглядела прилично.
А еще здесь устраивали домашние концерты. В гости приходил брат матери Михаил Фёдорович Нечаев, который служил главным приказчиком в богатом суконном магазине. Мария Фёдоровна с братцем неплохо играли на гитарах, брат ещё и пел, в том числе весёлые песни. Развлекались взрослые с детьми и в праздники, в особенности на Святки и на Пасху, когда в гостиной при участии родителей играли в разные игры. На Пасху, к примеру, играли в катание яиц. Слышал о такой игре?
Нужно катить свое яйцо по наклонной дорожке и, если в конце дорожки оно попадает на какой-то из предметов-призов, то этот приз выигран.
Младший брат Федора Достоевского - Андрей, вспоминал:
«Дни семейных праздников – в особенности дни именин отца, всегда были для нас очень знаменательны. Начать с того, что старшие братья, а впоследствии и сестра Варенька, обязательно должны были приготовить утреннее приветствие имениннику. Приветствие это было всегда на французском языке, тщательно переписанное на почтовой бумаге, свёрнутое в трубочку, подавалось отцу и говорилось наизусть:
– Bonjour, papa!
Отец умилялся и горячо целовал приветствующих».
Музыкальный фрагмент: Ноктюрны, соч. 27: No. 2 ре-бемоль мажор, Артур Рубинштейн.

Московская Мариинская больница, в которой родился Достоевский, находилась между зданиями двух женских институтов: Екатерининского и Александровского.
Мы подходим к Александровскому институту, сейчас здесь находится Национальный исследовательский медицинский центр им. Сеченова. А недалеко отсюда находилась Марьина роща, где семейство любило гулять.
Андрей Достоевский вспоминал: «Мы часто заглядывали в эту рощу во время летних прогулок. Часу в седьмом вечера, когда палящая жара уже спадет, мы все, дети с родителями и другие обитатели Мариинской больницы, отправлялись на эту прогулку. Проходя мимо часового при ружье и в полной солдатской форме у ворот Александровского института, принято было подавать этому часовому грош или копейку. Но подача эта делалась не в руку, а просто бросалась под ноги. Часовой находил удобный случай нагнуться и поднять копейку. Это вообще было в обычае у москвичей того времени.
Прогулки происходили весьма чинно, и дети даже за городом, в Марьиной роще, не позволяли себе поразвлечься, побегать. Это считалось неприличным и допускалось только в домашнем саду. В прогулках этих отец всегда разговаривал с детьми о предметах, которые могут их развить. Так, помню неоднократные наглядные толкования его о геометрических началах, об острых, прямых и тупых углах, кривых и ломаных линиях, что в московских кварталах случалось почти на каждом шагу».
Музыкальный фрагмент: Вальс из "Детского альбома" П.И.Чайковского

Федя был впечатлительным мальчиком. Вечером в кругу семьи, включая и самых младших, отец и мать попеременно вслух читали «Историю государства Российского» Карамзина, биографию Ломоносова, сочинения Державина, Жуковского, исторические романы Загоскина, а также произведения Шиллера и Гёте. Ну а готические романы ужасов английской писательницы Анны Радклиф, где происходили удивительные приключения, – читались в семейном кругу Достоевских с особым упоением. Фёдор, правда, потом долго не мог уснуть, представляя приключения героев этих романов наяву. Находясь под впечатлением от прочитанного, он даже стал писать свои собственные приключенческие повести! Жаль только они до нас не дошли. Он мечтал о дальних странах, о путешествиях в Венецию, куда посылал героев своих произведений...
По ночам на Божедомке было темно и страшно. Фонарей было всего несколько – у больницы и женских училищ, и те еле мерцали во мгле синими язычками конопляного масла. Чуть поодаль – над кладбищами сирых и убогих – и вовсе непроглядная чернота. Из маленькой детской, улица и днём-то была почти не видна. Зато слышна вовсю. И сейчас оттуда, из густой тьмы, долетает до флигеля Мариинской больницы то скрип, то тревожный шелест, то стон или вой. Фёдору не спалось, он без конца ворочался на сундуке. Каждый шорох за окном будил его воображение. Вспоминаются ужасы романов Анны Радклиф и её подражателей: «Исповедальня чёрных кающихся», «Пещера смерти в дремучем лесу», «Полночные видения». Эти картинки заставляли дрожать, под мальчиком шатался сундук – и становится ещё страшнее, как будто он уже не дома, а на гондоле в опасной и таинственной Венеции.
– Аль не слышишь? Крики… Люди лихие режут кого-то.
Михаил, лежащий на боку, чуть шевелится.
– Да нет никакого крика! – шепчет он недовольно. – И кому кричать-то? По ночам здесь никто не ходит. Что, верно, то верно. Даже улицы тут нет как таковой – Божедомка здесь одно название. Училища да больница, несколько изб за крепкими заборами – и сплошные погосты. – А ежели кто и подкрадётся недобрый, так на него часовой есть. С ружьём.
Больница, кладбище, и здесь же женские училища с их величественными зданиями, где из девочек воспитывали лучших в Москве невест, – такое соседство было у Достоевского с детства. В этом «круге» – между жизнью и смертью, нищетой и богатством, рядом с болью и страданием – будут обитать герои его книг.
Музыкальный фрагмент: «Остров мёртвых», op. 29 — симфоническая поэма С.В. Рахманинова

Фёдор Михайлович любил Москву. «До конца своей жизни Достоевский будет мысленно возвращаться к проведённым в Москве годам детства и ранней юности. Обо всех милых сердцу местах Белокаменной – об отцовском доме, о церкви Успения, о гимназии Чермака, где он учился – писатель всегда вспоминал с большой теплотой. А знакомый дом Куманиных, на Покровке, после смерти родных для него и вовсе стал как родительский: здесь обитали его младшие братья и сёстры, сюда он поселился и сам на некоторое время после женитьбы.
Да и весь город был родным: дворянские кварталы Волхонки и Арбата, торгово-ремесленная Покровка, купеческое Замоскворечье и его «сорок сороков». Нравилась ему и патриархальность старомосковского бытия: пасущиеся между домов стада коров, неспешные прогулки в Марьину рощу «на фейерверки», посиделки на лавочках, купание в Яузе и вечерний чай на фоне пузатых тульских самоваров.
Нравилось ходить в калашные ряды за ароматными рогаликами и булочками. Любовался он и на нарядные вывески магазинов, контор Тверской и парфюмерных лавок Кузнецкого, наблюдал за московскими балами, маскарадами и колядками на Святки и Масленицу, «театрами с живыми картинами», что устраивали чуть не во всех крупных дворянских и купеческих домах.
А как хороша Москва весной! Май одевал город в белые, розовые и нежно-лиловые цвета яблонь, остро пахли черёмухи и сирени, заливались трелями соловьи. Хотелось бродить по Москве, всей грудью вдыхать родные запахи...
Сверкали золотом куполов храмы и эти золотистые отблески играли в душе Фёдора Михайловича всю жизнь. Город детства оставил самые тёплые и светлые воспоминания в памяти писателя.
Наш рассказ подошел к концу. Благодарим тебя за внимание, дорогой друг. Ты можешь вернуться и заглянуть в музей-квартиру Достоевского, чтобы увидеть те самые сундуки;) или сходить туда в следующий раз. А еще мы тебя приглашаем в библиотеку Достоевского, что на Чистых прудах. Это очень уютное место, где можно и почитать, и позаниматься, и послушать лекции.
Музыкальный фрагмент: Мелодия Фа-мажор, А.Г.Рубинштейн.