Улица Волхонка. Москва. 1919 год.

К 1917 г. Москва занимала уникальное, совершенно особое место, оставаясь второй столицей державы. Ее особенность в том, что она - естественный центр, расположенный в середине европейской части страны. Удачное географическое расположение, средоточие водных, железных и прочих дорог способствовали развитию промышленности, а все вместе взятое обеспечивало Москве ведущую роль в общероссийской торговле.

К концу гражданской войны при значительно выросшей территории Москвы численность ее населения уменьшилась вдвое: 2017 тыс. человек накануне Великой российской революции (в 1915 г.- 1894 тыс.) и 1027 тыс. человек в 1920 г. Столь значительное снижение численности москвичей связано в первую очередь с хозяйственной разрухой: закрытием или сокращением производства на фабриках и заводах, топливным и продовольственным кризисом.

В период гражданской войны не произошло каких-либо значительных территориальных изменений. Территория города несколько увеличилась лишь в 1923 г., когда в городскую черту вошли Лихоборы, Кожухово, Владыкино, Шелепиха, Алексеевское и Дубровка.

Павильон газеты «Известия ЦИК СССР» на первой Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке. 1923 г. Фото – архив РИА Новости

Уже к концу 1918 г. в Москве были национализированы все 55 крупных предприятий. Среди них такие гиганты, как АМО, «Бромлей», «Русская машина» (завод Михельсона), «А. Вари». Всего же в столице к 1920 г. насчитывалось 740 государственных предприятий, на которых было занято более 90% всех рабочих города. Остальные трудились на заводах и фабриках, принадлежащих кооперативам (их насчитывалось 80), и на 1153 частных мелких предприятиях.

Годы военного лихолетья, разруха, голод, топливный кризис пагубно отразились на численности московских рабочих. Фабрично-заводской пролетариат потерял более половины своего состава. В то же время число рабочих мелких предприятий, кустарных мастерских увеличилось. Многие перебивались случайным поденным заработком. Более половины занятых на производстве составляли женщины и подростки. На свои места с фронта возвращались инвалиды. Все это определяло низкую социальную активность рабочих города.

Массовым явлением стали прогулы рабочих по неуважительным причинам. Так, в 1920 г. на одного рабочего государственного предприятия приходилось до 20 таких прогулов в год.

В городе с высоко развитым, передовым по тому времени и разнообразным промышленным производством находились фабрики и заводы, которые плавили сталь и медь, изготовляли станки, насосы и другие изделия, производили химическую продукцию, обрабатывали хлопок, шерсть, шелк, лен, пеньку, джут, делали мебель, кожаную и резиновую обувь, посуду и многое другое. Удельный вес валовой продукции, выпускавшейся Москвой в масштабе страны (20%), говорит сам за себя.

Но этим не исчерпывается значение Москвы как экономического центра. Можно утверждать о складывании уже в начале ХХ в. московской агломерации - скопления промышленных поселений моноцентрического типа. Небольшие города и промышленные поселки (Мытищи, Люберцы, Подольск, Щелково, Ивантеевка, Балашиха, Кунцево, Перово и др.— часть из них в дальнейшем вошла в черту города), находясь в непосредственной близости от Москвы, составляли, по существу, единый с ней промышленный комплекс. Более отдаленные города и поселки Московской губернии, органически связанные с Москвой, усиливали ее экономическую роль.

Москва была главным городом Центрально-промышленного района, который являлся крупнейшей индустриальной базой страны. VII Московская губернская партийная конференция (29-31 октября 1921 г.) приняла решение вместо главков создавать тресты, объединявшие группы однородных в производственном отношении предприятий. Процесс перехода от главков к трестам в московской промышленности закончился к весне 1922 г. Был создан 31 трест, объединявший 419 предприятий с 184432 рабочими. Наиболее известные из них: «Машинотрест», «Моссельпром», «Мостекстиль», «Мострикотаж», «Москож», «Москвошвей», «Моссукно», и другие объединения. В трестированной промышленности была проведена концентрация производства: часть предприятий закрыли, а освободившееся оборудование и квалифицированных рабочих перевели на действовавшие фабрики и заводы. К концу 1922 г. в ведении Московского Совета народного хозяйства находилось 33 треста, на предприятиях которых трудилось 163 тыс. рабочих. Тресты постепенно были переведены на хозяйственный расчет: они получили известную самостоятельность в приобретении сырья, инструментов, в сбыте продукции и подборе рабочей силы.

Представители буржуазии выполняют обязательные работы в Москве во время гражданской войны. 1919 г.  Фото -  архив РИА Новости

25-28 июня 1921 г. состоялась внеочередная Московская губернская конференция РКП(б). В условиях острейшего хозяйственного, социально-политического кризиса конференция предложила Моссовету в ближайшей перспективе сделать основной упор на увеличение производства товаров широкого потребления. Это позволяло максимально быстро улучшить материальное потребление трудящихся, измученных войной, сняв тем самым социальную напряженность. С целью поднятия эффективности производства часть предприятий рекомендовалось перевести на хозяйственный расчет, а мелкие промышленные заведения сдать в аренду.

В это время московская промышленность делилась на две группы. Наиболее крупные предприятия находились в федеральном ведении, большинством же фабрик и заводов (мелких и средних) руководил Московский Совет народного хозяйства, председателем которого в то время являлся член Мосгубисполкома В. М. Лихачев. Московский Совет народного хозяйства произвел разбивку подведомственных ему предприятий на три группы: часть ключевых объектов была оставлена на государственном снабжении, другие - переведены на самоснабжение, остальные - предназначены для сдачи в аренду. На 14 декабря 1923 г. в аренду было сдано 721 мелкое заведение, в том числе 365 предприятий пищевой промышленности, 88 - текстильной, 74 - металлообрабатывающей. Среди арендаторов преобладали частные лица, в том числе бывшие владельцы.

Для восстановления промышленности, транспорта и других отраслей народного хозяйства был привлечен иностранный капитал. В Москве открылось несколько концессионных фабрик и заводов: фабрика Шульмана, шарикоподшипниковый завод на Шаболовке и др. Арендные и концессионные промышленные предприятия работали под контролем Совнархоза.

При Московском Совете народного хозяйства организовалось Управление торговли, которое затем было преобразовано в «Мосторг» (Московское государственное акционерное общество торговли). В марте 1922 г. Мосторг открыл оптово-розничный универсальный магазин на Петровке (в помещении бывшего универсального магазина «Мюр и Мерилиз»).

В составе Моссовета была образована комиссия по внутренней торговле, на которую возлагалась обязанность регулирования московского рынка. Для согласования и объединения торговой деятельности московских трестов в масштабе Российской Федерации в Москве создавались текстильный, кожевенный, спичечный, табачный, махорочный, швейный и другие синдикаты.

Развивалась и частная торговля. На 1 января 1923 г. в Москве имелось 27753 торговых пункта (включая палаточную торговлю), из них 26833, преимущественно мелких, принадлежало частным лицам. Частный капитал имел большой удельный вес в торговле пищевыми продуктами и товарами широкого потребления. В Москве появилась компактная группа буржуазии, насчитывавшая свыше 41 тыс. торговцев, собственников промышленных заведений, арендаторов и т.д. В эту группу входили не только мелкие буржуа, но и крупные капиталисты, владельцы больших магазинов и предприятий с числом рабочих свыше 150 человек.

В. И. Ленин с сестрой в Москве. 1919 год.

Развитие торговли потребовало создания и развития кредитных учреждений. В конце 1921 г. был учрежден и начал свои операции Государственный банк. Через год приступил к работе Мосгорбанк, основной задачей которого являлось кредитование промышленности, торговли и городского хозяйства Москвы. В столице открылись также Промышленный, Кооперативный и Коммерческий банки. Существовали и частные кредитные учреждения. С разрешения правительства в Москве стали функционировать Торгово-промышленное, Учетное, Коммерческое и другие частные общества взаимного кредита.

30 января 1922 г. Наркомат финансов признал 10-рублевую золотую монету царской чеканки, наряду с иностранной валютой, законным средством платежа. С момента легализации золотовалютного рынка золото и иностранная валюта прочно вошли в хозяйственный оборот, сделались объектом спекуляции, стали теснить на финансовом рынке советский денежный знак, темпы обесценивания которого ускорились. В этой ситуации 15 февраля 1923 г. был принят закон о валютных операциях, категорически воспрещавший производство и прием платежей в иностранной валюте и в выписанных в ней чеках и векселях (за исключением платежей по сделкам с учреждениями и предприятиями, находящимися за границей). Этим же законом воспрещались производство и прием платежей в российской золотой монете царской чеканки. Золотовалютное обращение ушло в «тень». В Москве образовалась своеобразная «черная биржа».

Введение ограничений на функционирование в обороте иностранной валюты и золота было вполне объяснимым. Их свободное обращение подорвало бы доверие населения к новой национальной валюте - банковским билетам Госбанка (червонцам, применявшимся для кратковременного кредитования в промышленности и торговле и обеспеченным золотом и другими легко реализуемыми ценностями и товарами), эмиссия которых началась 27 ноября 1922 г., став отправной точкой денежной реформы. Один червонец приравнивался к 10 дореволюционным золотым рублям. Для покрытия бюджетного дефицита продолжался выпуск старой валюты - обесценивавшихся советских знаков (совзнаков). Червонец стремительно вытеснял из обращения совзнаки (никто не хотел брать «падающий» совзнак, и все стремились получить «устойчивый» червонец). Денежная реформа завершилась в 1924 г.: вместо совзнаков были выпущены медные и серебряные монеты и казначейские билеты.

Успешному завершению финансовой реформы способствовало резкое сокращение государственных расходов. Так, в течение 1922 г. правительство более чем наполовину сократило штаты наркоматов и других госучреждений, почти в 10 раз (по сравнению с 1920 г.) уменьшило численность вооруженных сил.

В системе мероприятий по укреплению рубля и кредита большое значение имели местные бюджеты, восстановленные в конце 1921 г. Первый бюджет Московского Совета был составлен на период январь - сентябрь 1922 г. с дефицитом около 5 млн. довоенных рублей. Наличие дефицита потребовало от Московского Совета усиленной мобилизации средств. Во всех учреждениях устанавливалась жесткая экономия, штаты сокращались, некоторые учреждения закрывались. В 1921 г. была восстановлена плата за жилплощадь и все коммунальные услуги: баню, трамвай, водопровод, электроэнергию и т.д. Кроме общегосударственного обложения в Москве вводились местные налоги, служившие средством дополнительного накопления, а некоторые из них - орудием ограничения частного капитала. Стабилизация денежного обращения благоприятно сказалась на экономике столицы. 

Грузовики АМО Ф-15, сошедшие с конвейера в 1924 г.

В Москве 1917-1928 гг. проживали все социальные категории населения. С переходом к новой экономической политике, сопровождавшейся оживлением промышленности и торговли и улучшением продовольственного снабжения, численность московского населения начала быстро восстанавливаться. Согласно данным переписи 17 декабря 1926 г. в Москве уже насчитывалось 2025947 жителей, т.е. на 25% больше, чем до войны.

Параллельно с восстановлением промышленного производства улучшались и условия жизни рабочих. Так, средний заработок на одного рабочего по г. Москве составил: в 1913 г.- 27,1 товарных руб., в 1923 г.- 22,1, в 1926 г.- 35 рублей.

В более благоприятном положении по условиям оплаты труда находились служащие. Так, средний заработок фабрично-заводских служащих (административно-конторского и технического персонала) в октябре - декабре 1924 г. превышал заработок рабочих на 70% .

Больше, чем рабочие, получали и служащие московских учреждений и торговых предприятий. В начале 1925 г. среднемесячный (фактически выплаченный) заработок служащих учреждений и торговых предприятий равнялся 78 червонным руб. 65 коп. В октябре - декабре 1926 г. их зарплата составляла 101,5 червонных руб., т.е. повысилась на 28,6%. Рабочие же получали в среднем 81,2 червонных руб., т.е. меньше на 25%.

Студенты Московского художественного института демонстрируют образцы агитационного искусства. 1928 г. Фото – Хоменко – архив РИА Новости

В Москве 1917-1928 гг. социальные конфликты были отражены очень ярко, поскольку столичные дела были примером для региональных властей.

В этот период, в отличие от предыдущих и последующих лет существования советской власти, рабочее движение сохраняло определенную автономию от государства. В частности, трудовые конфликты на производстве рассматривались властями как естественное явление и была разработана довольно эффективная система их разрешения.

Согласно декрету СНК от 18 января 1922 г., при Московском отделе труда была создана Конфликтная комиссия. За все время ее существования (с февраля 1922 г. по 15 мая 1923 г.) было рассмотрено 4192 конфликта, в которых участвовали 60 349 рабочих и служащих. Преобладающей причиной споров оказывались вопросы зарплаты (72% всех разобранных случаев), затем вопросы увольнения (24,8%). Большинство конфликтов комиссия разрешила в пользу рабочих.

С возникновением во второй половине 1922 г. системы регулирования условий найма путем заключения коллективных договоров между профсоюзами и хозорганами возникли сложности, связанные с заключением этих договоров и их выполнением. В результате появилась необходимость создания системы примирительно-третейского разрешения трудовых конфликтов (примирительные камеры и третейские суды). Непосредственно на предприятиях и в учреждениях были образованы расценочно-конфликтные комиссии (РКК), являвшиеся первичными органами примирительно-третейского разбирательства.

 По результатам разбирательства и в примирительной камере, и в третейском суде, как правило, преобладало разрешение споров в пользу профсоюзов. В 1920-е гг. строительство новой жилой площади не успевало за ростом населения. Особенно плохо обстояли дела с жильем: на одного рабочего приходилось меньше жилой площади (4,7 кв. м), чем на одного служащего (6,5 кв. м).

Не все обстояло благополучно с техникой безопасности: на 1000 рабочих в 1926 г. приходилось 149 несчастных случаев, в 1927 г.- 168 и в 1928 г.- 170.

Пожалуй, наиболее серьезной проблемой в Москве 1920-х гг. была безработица. Количество зарегистрированных безработных составляло: на 1 октября 1922 г.- 39,1 тыс., в 1923 г.- 124,4; в 1924 г.- 48,5; в 1925 г.- 104,9; в 1926 г.- 166,3; в 1927 г.- 165, в 1928 г.- 242 тыс. человек.

Современники объясняли столь значительное увеличение числа безработных главным образом стремительным приростом населения Москвы, темпы которого намного превосходили довоенные показатели.

Однако было бы неверным сводить только к «негативу» положение московского пролетариата в рассматриваемый период. Серьезным завоеванием рабочих стало уменьшение рабочего дня. К 1927 г. для значительной части трудящихся рабочий день был сокращен до семи часов. Был уменьшен рабочий день для ночных работ, вредных производств, для подростков. В результате фактический рабочий день в 1927/28 г. по Московской губернии составлял 7,29 часа, т.е. оказался короче дореволюционного в среднем на 2,18 часа, а по отдельным отраслям - даже на 2,85 (в табачной) и на 2,53 (в химической промышленности) часа. Для женщин норма охраны труда предусматривала значительные льготы: предоставление получасовых перерывов каждые 3,5 часа для кормления грудных детей (этими перерывами пользовались 4 % женщин в Москве и 7,3% в уездах), запрещение использовать беременных и кормящих женщин на ночных работах.

В Москве в 1920-е гг. успешно восстанавливалась разрушенная в годы войн и социальных потрясений экономика, налаживалось городское хозяйство, постепенно решались и некоторые социальные вопросы. Однако к концу десятилетия обозначился ряд серьезных проблем.

В.И.Ленин на Красной площади беседует с секретарём МК РКП(б) В.М.Загорским во время Первомайской демонстрации. Москва, 1 мая 1919 года. Фото П.А. Оцупа

В 1920-е гг. московская партийная организация большевиков разработала комплекс мер по ликвидации неграмотности и повышению общеобразовательного уровня коммунистов и беспартийных. В частности, была создана Московская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, которая взяла на учет свыше 160 тыс. неграмотных в возрасте от 17 до 40 лет. Значительная их часть была охвачена ликбезом, ячейки которого действовали повсюду: на предприятиях, в избах-читальнях, рабочих клубах, заводских общежитиях, красноармейских казармах. Особое внимание уделялось ликвидации неграмотности среди женщин. Расширялась сеть общеобразовательных школ. Эти меры дали значительный эффект.

Следует отметить, что культурный уровень рабочего класса Москвы (за первые годы советской власти) значительно вырос.

Иосиф Сталин с супругой Надеждой Аллилуевой в автомобиле Роллс-ройс. За рулем Павел Удалов. Москва, Кремль. 1923 г. РГАЛИ. Фото П.А. Оцупа

В понимании культурного наследия и отношении к нему в новом, советском обществе даже среди его руководителей не было в те годы единства. Наряду с высокообразованными коммунистами, сознававшими ценность культурного наследия, было немало таких, которые стояли на вульгарно-социологических, пролеткультовских и даже откровенно нигилистических позициях.

Еще хуже обстояли дела с обогревом жилых домов. Выдача топлива рабочим производилась через заводские комитеты по мере поступления дров в Москву, а оно было нерегулярным и незначительным.

Население вынуждено было прибегать к «самоснабжению»: уничтожались заборы, разбирались обветшавшие дома. Сжигалось все, что могло гореть.

В годы гражданской войны в городе действовала карточная система распределения продовольствия. Однако она была недостаточно эффективной. Так, в июле 1919 г. рабочие семьи получали по карточкам лишь четверть необходимых продуктов, остальные же добывались путем покупки или обмена на «черном рынке». Семьи служащих отоваривались преимущественно на рынке: карточная система снабжала их лишь пятой частью необходимого хлеба.

К производственным, бытовым трудностям московских жителей добавлялись проблемы социально-психологического свойства. Революция была совершена под лозунгами уничтожения эксплуатации, превращения человека труда в хозяина на производстве, в общественно-политической жизни.

Чрезвычайная санитарная комиссия при Московском Совете после окончания гражданской войны провела огромную работу по борьбе с эпидемиями. Обладая чрезвычайными полномочиями, она могла привлекать лиц, виновных в неисполнении ее распоряжений, а также создавших волокиту, к суду ревтрибунала. Очистка Москвы проводилась населением в порядке трудовой повинности. Дни очистки объявлялись рабочими. В санитарное состояние приводились жилые квартиры, дома и прилегавшие к ним строения: учреждения, фабрики и заводы, как советские общественные, так и частные. Проводились недели «бани и стирки», организовывались прачечные и дезинфекционные камеры.

В этот же период Моссоветом были проведены важные преобразования по улучшению труда и быта матерей, охране младенчества. Женщины, занятые физическим трудом, освобождались от работы в течение 8 недель до и 8 недель после родов, а занятые конторским и умственным трудом, - в течение 6 недель до и 6 недель после родов.

К 1923 г. закрылось большинство музеев, культурные ценности надолго ушли в запасники, поэтому культурная жизнь москвичей 1920-х гг. проходила в основном в театрах.

Физкультуру — в рабочие массы! Парад на Красной площади. 1919 г. Фото П.А. Оцупа

В Москве насчитывалось несколько спортивных обществ. Многие спортивные общества располагали своими стационарными местами тренировок и занятий. К их числу относились катки на Патриарших прудах и на Петровке, горнолыжная станция на Воробьевых горах, купальни близ Бородинского моста, гавань и баржа у Дорогомиловского моста. В городе имелся ряд первоклассных спортивных сооружений: ипподром, например, признавался не только лучшим в России, но и одним из совершенных в мире. Спорт приобретал все более массовый и демократичный характер. Так, в конных состязаниях, проводившихся в городском манеже, среди наездников появились и женщины. В Москве проходили не только городские чемпионаты, она становилась местом всесоюзных состязаний (например, конькобежцев), всесоюзных спортивных праздников (гимнастического), соревнований - футбольных матчей, автопробегов, шахматных турниров.

Митинг на Ходынском поле при передаче знамени Парижской Коммуны московским рабочим. Москва. 1923 г. Фото П.А. Оцупа

В годы гражданской войны в Москве действовала карточная система распределения продовольствия. Однако она была недостаточно эффективной. Так, в июле 1919 г. рабочие семьи лишь четверть необходимых продуктов получали благодаря карточкам, остальные же добывались путем покупки или обмена на «черном рынке». Семьи служащих отоваривались преимущественно на рынке: карточная система снабжала их лишь пятой частью необходимого хлеба.

В Москве после окончания Гражданской войны изменилось отношение к медицинскому обслуживанию пролетариата. В 1925 г. была введена диспансеризация рабочих: основу этой системы составляет не только лечение, но и предупреждение заболевания. Рабочие подвергались тщательному медицинскому осмотру. Одновременно обследовались условия их труда на предприятиях и условия домашней жизни. Затем на основании полученных результатов больным назначалась необходимая лечебная, лечебно-профилактическая и социальная помощь.

Значительные успехи были достигнуты в области охраны материнства и младенчества. Вместо 13 родильных приютов и двух-трех консультаций, существовавших в 1913 г., появилась целая система по охране материнства и младенчества. Родильные дома с 1622 койками охватывали 94% новорожденных в Москве. С 1924 г. начали создаваться консультации для беременных, которых в 1926 г. насчитывалось уже 303. На Остоженке располагался показательный Дом матери и ребенка, где женщины находились два месяца до родов и два месяца после рождения ребенка. Помимо своих прямых функций Дом матери и ребенка играл и просветительскую роль. Обобщающим показателем прогресса в области здравоохранения являются данные о снижении смертности. Смертность на тысячу москвичей составляла: в 1913 г.- 23,1; в 1925 г.- 13,4; в 1926 г.- 13,8; в 1928 г.- 13 человек. Столь же впечатляющим было снижение детской смертности. На 100 родившихся детей умерло: в 1913 г.- 26,3; в 1925 г.- 13,5; в 1926 г.- 13,4; в 1928 г.- 12,8 человек. В конце 1921 г. было введено социальное страхование от безработицы (за счет нанимателей - путем процентных отчислений от суммы зарплаты), ставшее реальностью с 1922 г. Средний размер пособия по безработице в 1926/27 г. составлял 18,72 руб., в 1927/28 г.- 19,75 руб.

Кроме денежного пособия безработным оказывалась и трудовая помощь в виде организации общественных работ и создания финансируемых государством трудовых коллективов с периодически меняющимся составом работающих. К концу 1922 г. на общественных работах в день было занято в среднем 800-1000 человек, в 1924-1927 гг.- свыше 3000. На 1 июня 1927 г. существовало также 44 трудовых коллектива (в том числе два в уездах) общей численностью 22 тыс. человек (в 1922 г.- семь коллективов с 1019 занятыми).

Плакат Александра Лемещенко «План ГОЭЛРО»

Двадцатые годы XX века - это время возрождения московского транспорта. После принятия Моссоветом ряда решительных мер (усиленное снабжение необходимыми для ремонта трамваев материалами, паек и премия для рабочих и т.п.) в 1921 г. вновь по столичным улицам стали ходить трамваи. Были организованы мастерские для производства стрелок и крестовин; налажен плановый капитальный и периодический ремонт подвижного состава (для чего переоборудовали Сокольнический завод и дооборудовали некоторые эксплуатационные парки); промышленность приступила к выпуску новых вагонов и электрического оборудования, к прокатке рельсов и т.п. В результате трамвайные перевозки к 1927 г. превысили довоенный уровень.

Одновременно велась интенсивная работа по расширению трамвайной сети. В довоенные годы она обслуживала город лишь в пределах бывшего Камер-Коллежского вала. Московский Совет решил соединить трамвайными путями город с пригородами и дачными местностями, дав тем самым импульс к расселению москвичей за чертой города. С этой целью с 1922 по 1927 г. было уложено 11 трамвайных линий общей протяженностью 66,55 км.

В середине 1920-х гг. в городе появилось автобусное сообщение. Во второй половине 1924 г. в виде опыта было пущено несколько машин. После этого начались переговоры с иностранными фирмами о приобретении партии автобусов. В 1925 г. по городу уже курсировало 80 автобусов, а в 1926 г.- 136. В 1927 г. автобусы обслуживали 14 линий общей протяженностью 216 км и за 1926 г. перевезли 34500 тыс. пассажиров. С середины 1925 г. для обслуживания москвичей организовался таксомоторный парк. Первоначально курсировали 15 машин. В 1927 г. их число достигло120 при общем пробеге 3 млн. км в год. Таксомоторы обслужили в год свыше 3 млн. пассажиров. К 1927 г. были разработаны новые проекты сооружения московского метро. В 20-е гг. XX в. в Москве продолжал действовать гужевой транспорт.

Улучшалось и топливное снабжение Москвы, возрастала добыча минерального топлива. Изменились условия заготовки дров. Если раньше дровозаготовки производились силами самозаготовителей путем трудовой повинности и с привлечением трудармейцев, то теперь их вели крестьяне и привозные пильщики-специалисты. В результате в 1925/26 г. снабжение Москвы топливом превысило довоенный уровень. В топливном балансе все большее место занимало минеральное топливо, а доля древесного сокращалась. Снабжение каменным углем (из Донецкого бассейна) взяли на себя Донуголь и Мосуголь, потребители нефти снабжались  Нефтесиндикатом.

Кроме того, десять железнодорожных линий, выводивших курьерские поезда и товарке составы к самым пределам необъятной державы - в Сибирь и на Дальний Восток, в Среднюю Азию, на Кавказ и в Крым, в города русского Севера, на Украину и, конечно, в Ленинград, делали Москву крупнейшим транспортным узлом.

Военный парад в честь 10-летия Октября на Красной площади. 1927 г. Фото - Петров – архив РИА Новости

Инженерные коммуникации Москвы 1917-1928 гг. находились в состоянии развития. Среди прочих следует назвать и нехватку электроэнергии для столичных предприятий. Еще в ноябре 1926 г. председатель правления Московского объединения государственных электрических станций К. П. Ловин отправил секретарю МК ВКП(б) Н. А. Угланову докладную записку, в которой, в частности, отмечалось: «Нагрузка электростанций МОГЭС за последнее время резко повышается, и имеющаяся в настоящее время мощность на станциях является совершенно недостаточной для удовлетворения всего предъявляемого спроса на электрическую энергию. Отсюда вытекает с полной очевидностью необходимость принятия срочных мер к усилению мощности электростанций и модернизации устаревшего оборудования».

26 августа 1927 г. Московский комитет партии направил докладную записку в ЦК ВКП(б), в которой отмечал «катастрофическое положение, в котором находится электроснабжение Московского района». Высказывалась просьба о выделении из государственного бюджета в 1927/28 г. свыше 20 млн. руб. на расширение имевшихся станций, предлагалось ассигновать средства на строительство новой районной электростанции в Московском промышленном районе.

Демонстрация в честь 1-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции в Москве. 1918 г. Фото П.А. Оцупа

В годы Гражданской войны Москва стала и крупнейшим военным лагерем. Здесь из маршевых рот формировалась и концентрировалась значительная часть дивизий Красной Армии, в военных академиях и училищах готовились новые командные кадры. Сама Москва, окружавшие ее промышленные города были важным источником пополнения Красной Армии. Москве в ходе гражданской войны принадлежала главная роль: ее удержание красными или взятие белыми являлось ключевой задачей и тех и других. Военное положение в 1918-1920 гг. непрерывно менялось, и соответственно менялась конкретная обстановка в Москве и вокруг нее. Красная Армия в первые послереволюционные месяцы комплектовалась путем привлечения добровольцев. Но расширение масштабов гражданской войны потребовало иного подхода. 29 мая 1918 г. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) принял постановление «О принудительном наборе в рабоче-крестьянскую армию». В Москве и Петрограде мобилизация в Красную Армию проводилась в первую очередь. 17 июня Совет Народных Комиссаров специальным декретом объявил призыв рабочих Москвы и ее пригородов 1896 и 1897 гг. рождения. 2 июля были мобилизованы рабочие Москвы еще трех возрастов (1893-1895), ранее служившие в артиллерии и инженерных войсках. К 15 июля 1918 г. 10 тыс. москвичей призывного возраста надели солдатские гимнастерки. Далее мобилизации проходили регулярно до конца войны.

С весны 1918 г. по декрету ВЦИК в Москве развернулось обязательное военное обучение. 11 августа на Красной площади состоялся смотр этих резервов. Более 21 тыс. вооруженных рабочих прошли у стен Кремля. Сверх общих мобилизаций на фронт направлялись московские коммунисты. В августе было принято решение мобилизовать пятую часть Московской партийной организации. К 14 августа на фронт уехало около 400 человек, а всего за лето - примерно 2 тысячи.

В 1919 г. в Москве вводилось военное положение. Созванный в сентябре Комитет обороны Москвы возглавил председатель Моссовета Л. Б. Каменев, а заместителем главы Московского комитета обороны (МКО) стал председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский. В октябре в городе прошла «Неделя обороны», в ходе которой создавались вооруженные рабочие дружины. Во второй половине октября на трехсоткилометровом фронте от Орла до Воронежа Красная Армия перешла в контрнаступление. Войска Южного фронта - ими командовал А. И. Егоров - добились успеха. Белые армии на юге России были разбиты. На врангелевский и польский фронты летом 1920 г. по четырем партмобилизациям было направлено 1235 московских коммунистов.

5 мая 1920 г. по центральным улицам Москвы в походном строю прошли маршевые роты. Они сосредоточились на Театральной площади. На дощатой трибуне находились В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий и другие руководители советской власти. Здесь состоялся митинг красноармейцев, направлявшихся из Москвы на польский фронт. В итоге, окончание гражданской войны прошло в Москве незаметно. Не было праздничных салютов и ликующих толп на площадях.

Председатель ВЦИК Яков Свердлов в рабочем кабинете. 1919 г. Фото П.А. Оцупа

В годы гражданской войны стратегическая роль Москвы еще более выросла. От того, в чьих руках находился город, во многом зависел исход развернувшейся в стране кровавой борьбы. После революции, когда Прибалтика и Финляндия остались за пределами Советской России, удельный вес Москвы в промышленном производстве страны вырос еще более. В силу различных причин в годы гражданской войны сложилось территориальное размежевание белого и красного движения. Первое имело собственные базы и формировало свои армии преимущественно на окраинах России - в Сибири, на Северном Кавказе, на Дону, на Севере, советская власть в течение всей войны удерживала за собой Европейскую Россию с такими крупными городами, как Москва, Петроград, Нижний Новгород, Тверь, Иваново-Вознесенск, Кострома, Ярославль, Брянск. Москва была узловым пунктом, естественным центром Европейской России.

«Белые» регионы оказались территориально разобщенными. Следовательно, действия белогвардейских армий не могли быть в должной мере согласованы. А единая территория Советской республики позволяла большевикам сосредоточить в одних руках планирование и реализацию боевых операций. В случае взятия Москвы белыми армиями Советская Россия лишилась бы сплачивающего политического центра и перестала бы существовать.

Советской власти и Коммунистической партии (которая во многом выполняла государственно-организационные функции) удалось также создать эффективную по тем временам и тем условиям строго централизованную систему руководства экономикой. Она основывалась на неизмеримо выросшей роли государства, когда в его ведении оказалось большинство промышленных предприятий, сельское хозяйство взято под контроль и налажено государственное распределение продуктов питания, сырья, топлива, промышленной продукции.

Все нити хозяйственной жизни, все рычаги управления сосредоточивались в центре - в Москве. Такая система позволяла маневрировать скудными ресурсами, осуществляя принцип «ударности», т.е. концентрировать необходимые силы на решающих участках фронта и тыла. Падение Москвы неизбежно привело бы к разрушению всей системы централизованного руководства, лишило бы советскую власть этого важнейшего рычага управления. Гипертрофированная централизация, непомерное возрастание роли государства вызвали к жизни широкий спектр негативных последствий. Однако представляется вполне очевидным, что в годы гражданской войны эти методы помогли советской власти одержать победу.

Нельзя не учитывать и психологическое значение политического центра. Москва символизировала в народном сознании легитимную власть. Правительство, находившееся в Москве, в глазах большинства населения было более «законным», чем правительства, возникавшие в Самаре, Омске, Екатеринодаре. С марта 1918 г. Москва являлась столицей Советского государства. 30 декабря 1922 г. в Москве было провозглашено образование СССР. Символика Москвы 1917-1928 гг. связана с геральдическими эмблемами, которые освещали становление пролетарского советского государства рабочих и крестьян.

Агитповозка Пролетарии всех стран, соединяйтесь! на Красной площади 1 мая 1919 года. Фотография. ЦГАКФД, 22213

11 марта 1918 г. на Николаевский вокзал из Петрограда в Москву прибыл поезд с членами Советского правительства и работниками ЦК правящей партии - РКП(б). Через пять дней, 16 марта 1918 г. IV чрезвычайный Всероссийский съезд Советов принял постановление о перенесении столицы в Москву. Съезд связывал это решение с кризисом, который переживала русская революция, и резким изменением «положения Петрограда как столицы», рассматривая перенесение столицы в Москву как временное.

Но юридическое возрождение Москвы в качестве столицы России имело гораздо более глубокий смысл и приобрело большее значение. Обновив после победы в октябрьских боях 1917 г. свой состав, Моссовет самое пристальное внимание стал уделять вопросам управления городом.

С 1918 г. отдел районов - административный отдел Моссовета - не раз обращался к вопросу совершенствования территориально-административного деления столицы. Специальная комиссия, созданная 18 апреля, в своей деятельности старалась не касаться проблемы существующих территорий и решала лишь спорные вопросы. В результате в городе по-прежнему насчитывалось 12 районов, изменились лишь их названия.

Такое деление столицы в то время оказалось неудобным по нескольким причинам. Во-первых, не было единого принципа районирования, так как наряду с территориальным существовал и экстерриториальный. Во-вторых, районы существенно отличались друг от друга по признакам землепользования и землевладения.

С одной стороны, с переносом в Москву столицы в некоторых районах стал ощущаться недостаток служебных площадей. С другой - неравномерное размещение государственных учреждений по территориям районов существенно затруднило решение и без того острой жилищной проблемы. Этими соображениями руководствовался Моссовет, вынося 9 мая 1919 г. решение о подготовке административно-территориальной реформы. По новому положению о районных Советах г. Москвы, утвержденному 3 ноября 1921 г., «для наилучшего осуществления задач управления и совершенствования советского строительства Москва ... разделяется на 7 районов…».  Преодолеть неравномерность распределения территории города по районам не удалось. Одновременно совершенствовалась система милицейского контроля. Сразу же после октябрьской победы Моссовет переименовал полицейские участки в милицейские комиссариаты, не изменив границ их юрисдикции.

Позже они были ликвидированы, а на их месте создано 49 отделений милиции. Эта административная единица просуществовала до 1990-х гг., показав свою поразительную живучесть.

В период гражданской войны в Москве не произошло каких-либо значительных территориальных изменений. Территория города несколько увеличилась лишь в 1923 г., когда в городскую черту вошли Лихоборы, Кожухово, Владыкино, Шелепиха, Алексеевское и Дубровка.

Если в районировании территории города после победы
советской власти кардинальных перемен не наблюдалось, то социальное «лицо»
города стало неузнаваемым.

Агитавтомобиль на Красной площади в Москве 1 мая 1919 года. Фотография. ЦГАКФД, № 1600

7 (20) ноября 1917 г. совместное заседание Московских советов рабочих и солдатских депутатов приняло решение об объединении обоих Советов. 14 (27) ноября были избраны единые Исполком и Президиум Московского совета рабочих и солдатских депутатов. (Моссовета), большинство в которых получили большевики. Председателем Моссовета был избран М. Н. Покровский. С марта 1918 г. Москва являлась столицей Советского государства, что нашло отражение в законодательной деятельности большевиков.

В июле 1918 г. в Москве состоялся 5-й Всероссийский съезд Советов, принявший первую Конституцию Советской России. В марте 1919 г. в Москве состоялся 8-й съезд РКП(б), принявший новую Программу, в которой были сформулированы задачи партии на весь переходный период от капитализма к социализму. 30 декабря 1922 г. в Москве было провозглашено образование СССР. 

Агитповозка с макетом избы на тему Смычка города с деревней на демонстрации в Москве 1 мая 1919 года. Фотография. ЦГАКФД, № 31869

После разорений Великой российской революции 1917 г. Москва стремительно восстанавливалась. О масштабах разрушения Москвы в суровые годы революционных потрясений 1917 г. говорит факт повреждения стен и башен Московского Кремля в ходе боев юнкеров с революционными матросами.

Москва являлась типичным русским городом. Ее функционально оправданная градостроительная структура и архитектура запечатлели все шаги многовековой истории и уже потому требовали бережного к себе отношения. Однако, случилось обратное. После окончания гражданской войны, в соответствии с глобальными идеологическими установками на формирование столицы нового, коммунистического мира, с 1922 г. начались сносы храмов как ненужного социалистическому городу «старья».

В сознание не одного поколения москвичей, в систему образования и мышления архитекторов и строителей десятилетиями закладывались представления о хаотичности и стихийности строительного роста Москвы, «запутанности» ее планировки, неказистости основного жилого фонда, выражения в нем социальных контрастов. И поскольку в советские годы старый жилой фонд не поддерживался, а лишь ветшал, постольку якобы подтверждался тезис о не отвечавшей современным требованиям застройке.

План монументальной пропаганды, принятый тогда же по инициативе B. И. Ленина, продолжал традицию воздвигать памятники выдающимся деятелям и в честь знаменательных событий (да и участвовали в реализации плана известные скульпторы C. Т. Коненков, Н. А. Андреев и др.). Однако заложенные в нем идеи (память только о борцах революции, многие из которых были тогда вообще мало известны москвичам), форсированность исполнения (она плохо сказывалась на качестве работ и материалов) и та самая массовость, которая лишала людей радости встречи с чем-то редким и ценным, на деле разрушали эту традицию. А главное, осуществление этого плана непосредственно вслед за сносами других скульптурных монументов подрывало уважение к памятникам вообще.

Одним из наиболее древних и демократических по своему происхождению памятников истории являются названия улиц города. В таких московских именах, как Дмитровка, Серпуховка, Петровка, Знаменка, Ордынка, Тверская и Калужская, Полянка и Разгуляй, явственно читались и историческая роль Москвы в объединении русских земель, и ее природные условия, и особенности быта и обычаев москвичей. А бульвары и части Садового кольца, ворота и заставы свидетельствовали о старинной планировке города. И вдруг одновременно со сносами архитектурных и исторических памятников началась кампания переименований улиц. Районные Советы решительно и самовольно стали переименовывать все на революционный лад: появились улицы Борьбы, Коммуны, Адлера, Люксембург и т.п. Затем дело взял в свои руки Моссовет. Только в 1921 г. он единовременно утвердил 447 переименований, притом что в центре Москвы было около 600 улиц. Достаточно сказать, что из 14 главных радиальных улиц-лучей, идущих от Кремля, сохранились лишь Волхонка, Петровка да Солянка. На карте, в сознании новых молодых поколений стал существовать совсем иной город, а не многовековая традиционная Москва.

Первомайская демонстрация на Красной площади. Москва. 1925 г. Фото П.А. Оцупа

К началу 1920-х гг. в стране окончательно сложилась однопартийная политическая система. Ключевые позиции в бюрократическом аппарате, армии, карательных органах занимали члены большевистской партии.

Высшей властью в Москве и губернии признавался губернский съезд Советов, а в промежутке между съездами - пленум Моссовета, работавший под постоянным контролем Московского комитета большевистской партии. Персональный состав руководящих органов Московского Совета рассматривался в партийных организациях. Все предвыборные кампании проходили под непосредственным руководством партии. Тексты наказов избирателей предлагались им от имени Московского комитета партии большевиков, который по всем принципиальным вопросам давал свои директивы фракциям Президиума Моссовета. Почти на каждом заседании пленума Московского комитета и партийной конференции ставились хозяйственные вопросы.

Большевистский авторитаризм играл в целом стабилизирующую роль в общественной жизни столицы в 1920-х гг. Четко функционирующая властная вертикаль позволила быстро и без политических потрясений провести коренные экономические и социальные реформы. В свою очередь, политическая стабильность создала условия для ускоренного хозяйственного возрождения Москвы. Власть успешно играла традиционную для России роль высшего арбитра, когда добром, а когда и силой разрешающего социальные противоречия. Она оказывалась тем стержнем, вокруг которого кристаллизовалось распавшееся в период революции и гражданской войны общество.

Московским властям в 1920-е гг. приходилось довольно часто разрешать конфликты рабочих с администрацией. В отчете МЧК о политическом состоянии Москвы и губернии за период с 15 июня по 1 июля 1921 г. отмечалось, что «настроение рабочих более спокойное, чем в предшествующее время, отношение к курсу новой экономической политики в большинстве районов положительное…».

Передача знамени рабочими-шефами частям Красной Армии. Москва, Красная площадь. 1922 г. Фото П.А. Оцупа

Москва в период 1917-1928 гг. испытала несколько военных потрясений. Революционная весна окончилась быстро. Эйфория февральско-мартовской победы сменилась новой, более ожесточенной борьбой за власть. Молодая российская демократия, разъедаемая внутренними распрями, не находившая путей для удовлетворения народных чаяний, подвергалась атакам слева и справа. Москва вслед за Петроградом оказалась в центре разгоревшейся политической схватки. В августе 1917 г. в Москве состоялось Государственное совещание – общероссийский съезд членов Государственной думы всех созывов, представителей торгово-промышленных и банковских кругов, кооперативов, городских дум, земств, Советов. Созыв совещания представлял собой попытку найти выход из кризиса. Одновременно с Государственным совещанием в Москве прошла мощная всеобщая забастовка, в которой участвовало 400 тыс. человек.

Известным показателем изменений в политических настроениях москвичей являются проведенные в июне и сентябре 1917 г. выборы в районные думы города.

Осенью 1917 г. в городе сложилось два основных центра: Городская дума, возглавляемая сторонником Временного правительства эсером В. В. Рудневым, и Московский Совет, руководимый большевиком В. П. Ногиным. Важную роль в политической жизни столицы играли также Штаб военного округа и профсоюзы железнодорожников (Викжель) и почтово-телеграфных служащих, руководимые эсерами и меньшевиками.

К осени Москва подошла к решающему столкновению противоборствующих сил. Кровопролитная схватка развернулась после провозглашения в Петрограде 25 октября (7 ноября) советской власти Вторым Всероссийским съездом Советов. Октябрьско-ноябрьские бои в Москве - одна из важнейших и драматических страниц не только Великой российской революции, но и всей нашей истории. По сути, события в Москве имели решающее значение в борьбе, охватившей территорию всей России. 27 октября, вечером, когда отряд революционных солдат направлялся из Замоскворечья к Моссовету, расположенному на Тверской, его попытались задержать военные - сторонники правительства. Центр в основном находился в руках противников революции. Лишь над Моссоветом развевалось красное знамя. Первоначально и в Кремле был расположен революционный гарнизон. Однако утром 28 октября в надежде на мирный исход Троицкие ворота были открыты полковнику Рябцеву. Гарнизон Кремля и солдаты 56-го полка подверглись расправе.

За пределами центра городские кварталы оставались (за исключением отдельных районов) под контролем революционных сил. На стороне ВРК и Моссовета находилось около 30 тыс. революционных солдат и красногвардейцев, в распоряжении Рябцева - 15-20 тыс. солдат, офицеров, юнкеров, вооруженных студентов. Действовала артиллерия, броневики и даже бронированные трамваи. Особенно острые схватки происходили в районе Остоженки и Пречистенки (на Пречистенке находился штаб МВО), у Никитских ворот, на Тверском бульваре (у здания градоначальника), у гостиницы «Метрополь» и здания Городской думы в Лефортове, артиллерийскому обстрелу подвергся также и Кремль.

Вопрос о разрушениях в Кремле в результате артобстрела приобрел большой политический резонанс. С критикой случившегося выступали многие политические деятели, включая отдельных коммунистов (А. В. Луначарский). На протяжении десятилетий в советской исторической литературе вопрос о разрушениях большей частью замалчивался, а в антисоветской - их масштабы явно преувеличивались. В результате ожесточенных боев более тысячи человек погибли. Отряды, защищавшие Временное правительство, потерпели поражение. Утром 3 ноября 1917 г. прозвучали последние выстрелы, в Москве власть перешла в руки Советов.

Военное положение в 1918-1920 гг. непрерывно менялось, и соответственно менялась конкретная обстановка в Москве и вокруг нее. Осенью 1919 г. на фронт было послано около 30 тыс. коммунистов, из которых 3 тыс. москвичей. На строительстве оборонительных рубежей, прикрывавших Москву, было занято 120 тыс. человек.

В Москве вводилось военное положение. Созванный в сентябре Комитет обороны Москвы возглавил председатель Моссовета Л. Б. Каменев, а заместителем главы Московского комитета обороны (МКО) стал председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский. В октябре в городе прошла «Неделя обороны», в ходе которой создавались вооруженные рабочие дружины.

Во второй половине октября на трехсоткилометровом фронте от Орла до Воронежа Красная Армия перешла в контрнаступление, войска Южного фронта - ими командовал А. И. Егоров - добились успеха. Белые армии на юге России были разбиты. В 1920 г. гражданская война продолжалась, шли бои на
юге - с армией генерала П. Н. Врангеля, собравшего в Крыму остатки белогвардейских войск, на западе - с войсками Польши, напавшей в апреле 1920 г. на Украину и Белоруссию. На этот раз непосредственной военной угрозы Москве не возникало. Но война есть война, и столица сохраняла свой суровый облик.

Дирижабль «Московский химик-резинщик» 1924 г. 

В Москве 1917-1928 гг. чрезвычайные ситуации в городской среде жителей происходили в основном в период Великой российской революции 1917 г. и гражданской войны.

Мировая война, обострение материального положения низов общества, переполнение Москвы беженцами из прифронтовых районов и дезертирами, общая дестабилизация положения в стране создали чрезвычайно криминогенную обстановку в городе. К тому же в силу ряда причин снизился и уровень сыскной работы.

Колоссальный вред розыскному делу нанесло начало Великой Российской революции, в ходе которой состоялось проведение беспрецедентной в истории России амнистии. На волю в марте 1917 г. вышло около 130 тыс. заключенных, не только политических (что было естественно), но и уголовников. Только из Московской губернской тюрьмы было освобождено 800 рецидивистов, из Московской пересыльной тюрьмы - 400, из женской - 250, а всего в Москве оказалось более 3 тыс. опасных преступников.

С наивным воодушевлением юристы-либералы расценивали это как шаг нравственного очищения общества, открывающий путь к «обновлению и светлой жизни и для тех граждан, которые впали в уголовные преступления». На деле произошло наоборот. Преступность, ставшая естественным следствием революции и гражданской войны, подскочила до невообразимых пределов. За первое полугодие 1917 г. число опасных преступлений в Москве выросло вчетверо, а убийств - в 10 раз при нулевой раскрываемости.

В 1920-е гг. эти проблемы были преодолены активными действиями столичной милиции. Московский опыт показывал, что лечение городских криминальных язв возможно лишь при сочетании твердой государственной власти с решительной и конструктивной деятельностью городского самоуправления.

Инсценировка на демонстрации у стен Кремля 7 ноября 1919 года. Фотография. ЦГАКФД, № 17169

После Великой российской революции 1917 г. система народного образования в Москве стала перестраиваться на новых принципах: просвещение становилось доступным всем и рассматривалось как орудие построения социалистического общества и формирования нового советского человека. На первый план выдвигались задача ликвидации неграмотности, борьба с детской беспризорностью, создание новой советской школы. 15 мая 1918 г. Президиум Моссовета принял Положение об организации отдела народного образования, которое предусматривало формирование трех подотделов: школьного, художественно-просветительного и просветучреждений. Отдел руководил работой всех культурно-просветительных и художественных - как государственных, так и частных учреждений, за исключением тех, которые имели общереспубликанское значение. Возглавил Московский отдел народного образования (МОНО) член Президиума Моссовета А. И. Пискунов, ранее активный участник революционного движения. При МОНО была образована Московская чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности, создавались кружки и школы ликбеза (ликпункты). Зимой 1920 г. в Москве и губернии был проведен учет неграмотного населения, показавший, что всего предстоит обучить грамоте 147 тыс. человек, из них примерно 26,5 тыс. в возрасте от 17 до 30 лет.

В октябре 1918 г. ВЦИК утвердил Положение о единой трудовой школе, в основу которого лег проект, подготовленный коллегией МОНО. В положении подчеркивались государственный характер, бесплатность и общедоступность народного просвещения. Преподавание Закона Божьего было отменено. Вместо прежней системы учебных заведений создавалась единая трудовая школа первой (для детей от 8 до 13 лет с пятилетним сроком обучения) и второй (для детей от 13 до 17 лет с четырехлетним сроком обучения) ступени.

В 1920 г. в Москве обучалось грамоте 22 тыс. рабочих, кустарей-ремесленников, домашних хозяек. В феврале 1923 г. было сформировано 445 групп (свыше 7 тыс. человек). В 1924-1925 гг. число групп по ликвидации неграмотности в Москве составило 943 с примерно 18 тыс. учащихся, а сеть вечерних курсов расширилась до 30 учреждений на 4,5 тыс. человек. Были открыты курсы в 16 крупных учреждениях на 7 тыс. учащихся. Множились добровольные общества «Друзей грамоты», «Долой неграмотность» и др. Однако в 1926 г. число пунктов по ликвидации неграмотности сократилось до 405 с 15 тыс. учащихся.

Статистика ликвидации неграмотности в Москве с ее спадами и подъемами подтверждает, что этот процесс оказался более продолжительным и трудным, чем многим казалось в начале. Однако, неграмотность была успешно преодолена. Всего в 1920 – 1928 гг. в школах и кружках ликбеза было обучено примерно 47 тыс. человек, в губернии - около 160 тыс. 

Работа школ ликбеза не ограничивалась обучением чтению и письму, с самого начала она была ориентирована на идеологизацию населения в духе, устраивающем власть. Для малограмотных проводили политические и антирелигиозные мероприятия, различного рода беседы на общенаучные темы, устраивали посещения кино и театров, экскурсии.

Моссовет принимал меры по обеспечению школ топливом, снабжению учащихся бесплатными завтраками, а не посещавших занятия из-за недостатка средств - обувью и одеждой, на его средства школы закупали учебные пособия и канцелярские принадлежности.

Остро стояла проблема подготовки педагогических кадров. Значительная часть московских учителей не приняла советской власти. В декабре 1917 г. началась забастовка, организованная Всероссийским учительским союзом. Занятия в большинстве школ Москвы были прерваны на несколько месяцев.

Власти активно стремились привлечь учительство на свою сторону. Проводились московские учительские конференции, на которых выступали Н. К. Крупская, А. В. Луначарский, М. Н. Покровский, работали семинары и кружки политического самообразования учителей. В 1922 г. МОНО организовал экспертизу учителей, которую прошли свыше 3 тыс. человек.

Одновременно создавалась система подготовки новых педагогических кадров. В 1918 г. в Москве была основана Академия народного образования, а в 1920-1921 гг. на базе школьно-инструкторских курсов был создан Центральный институт организаторов народного образования. В 1923 г. эти учреждения были включены в систему Академии коммунистического воспитания, существовавшей до 1935 г.

В созданном на основе Высших женских курсов 2-м МГУ в 1921 г. был открыт педагогический факультет. Перестройка высшего образования в 1920-е гг. преследовала две цели – «демократизацию состава студентов» и «идейное завоевание» вузов, что включало в себя «перевоспитание» (или замену) профессорско-преподавательского состава и переработку вузовских программ.

Уже в августе 1918 г. декретом Совета Народных Комиссаров были введены новые правила приема в вузы. Отменялись вступительные экзамены, не требовалось представления документов о среднем образовании, предпочтение при зачислении отдавалось рабочим и беднейшему крестьянству. В результате сразу же в Московский университет поступило почти 6 тыс. заявлений от лиц, не имевших среднего образования, и прием в МГУ в 1918 г. в 5 раз превысил прием 1913 г.

Однако низкий уровень подготовки новых студентов привел к большому отсеву. В результате в Москве стали создаваться подготовительные курсы для рабочих, вскоре получившие название рабочих факультетов (рабфаков). Первый рабфак был создан в 1918 г. при Коммерческом институте (с 1924 г.- Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова). С 1919 г. организация рабфаков стала обязательной для всех университетов. Весной 1921 г. в Москве было уже восемь рабфаков, на которых обучалось более 7 тыс. человек. В 1924-1925 гг. число рабфаков увеличилось до 17, а слушателей насчитывалось около 10 тыс. человек.

В 1921 г. был принят ряд положений, фактически ликвидирующих автономию высшей школы. Вся полнота власти сосредоточивалась в руках правления вуза, члены которого назначались Народным комиссариатом просвещения. Председатель правления (ректор) нес единоличную ответственность за работу университета. Вводилось обязательное изучение исторического материализма, истории пролетарской революции, позднее - истории партии и т.п.

Всего в 1924-1925 гг. в Москве существовали два университета (1-й и 2-й МГУ), три педагогических института, ряд других вузов, среди которых такие известные, как Московское высшее техническое училище, Петровская сельскохозяйственная академия, Горная академия, Московская государственная консерватория и другие.

По количеству вузов и числу студентов советская высшая школа обогнала дореволюционную, но качество подготовки специалистов падало. В конце 1920-х гг. ужесточилась политика большевистской партии в отношении старой интеллигенции, прошел ряд политических процессов.

Художники-исполнители И.И. Машков, А.Д. Гончаров, Г.И. Лазарев возле законченного ими панно «Всевобуч» Москва. 1919 год. 

В 1917-1928 гг. научная жизнь в столице формировалась с учетом отражения потребностей культурно-хозяйственного развития и обеспечения военной безопасности. Летом 1917 г. были определены тенденции дальнейшего организационного строительства научной деятельности Москвы. Великая российская революция 1917 г. была воспринята большинством работников науки как «великое бедствие», поставившее страну на путь гибели, как «крушение науки в результате переворота, совершенного темными, невежественными массами». Но уже в первые месяцы 1918 г. было достигнуто соглашение о сотрудничестве между новой большевистской властью и Академией наук.

Огромное значение для всей последующей истории страны, а также для организации государственного руководства наукой имело перенесение столицы из Петрограда в Москву. С марта 1918 г. в Москве концентрировались органы по управлению наукой при сохранении относительной самостоятельности Петрограда и других университетских центров. В то время в Москве практически не было академических учреждений, а единственный академик, физик П. П. Лазарев, избранный в состав РАН в марте 1917 г., отказался приехать в Петроград, как требовали того академические правила.

В мае 1918 г. было создано Московское отделение академической Комиссии по изучению естественных производительных сил (КЕПС) из шести отделов: рентгенологии; производства аппаратов из плавленого кварца, ультрафиолетовых и инфракрасных лучей; удобрений; улучшения птицеводства; пчеловодства; по изучению производительности труда. Председателем Московского отделения КЕПС стал академик П. П. Лазарев.

Вскоре после переезда правительства в Москву историк М. Н. Покровский и юрист М. А. Рейснер выступили инициаторами создания первого марксистского научного центра - Социалистической академии общественных наук. Ее задачей должна была стать «разработка общественных наук с социалистической точки зрения».

Проект организации академии обсуждался в высших эшелонах государственной власти – в Совнаркоме и ВЦИК. Декрет ВЦИК о ее создании был утвержден 25 июня 1918 г. Торжественное открытие Социалистической академии общественных наук состоялось 1 октября 1918 г., которая в 1924 г. была переименована в Коммунистическую академию.

В подавляющем большинстве случаев создание научно-исследовательских институтов осуществлялось по инициативе организаторов науки, заявлявших о признании советской власти, и основу новых научных учреждений составляли сложившиеся коллективы, главным образом кафедры вузов, или коллективы специалистов-единомышленников. В сентябре 1918 г. была учреждена Московская горная академия. В годы гражданской войны научные работники, как и все слои российского общества, оказались по обе стороны фронта - у белых и у красных. Многие квалифицированные ученые эмигрировали или занимали выжидательную позицию. Особенно значительные оказались «потери» в областях гуманитарного знания - философии и психологии, экономики и права, истории и классической филологии и т.п., представители которых не вписывались во вновь утверждавшуюся марксистскую систему. Новая власть практически всех деятелей науки, кроме небольшой группы ученых, принимавших участие в рабочем движении и революционной борьбе, относила к так называемым «буржуазным специалистам». К осени 1919 г. прекратилось финансирование научных учреждений, были произведены массовые аресты ученых и профессоров, способных «помогать заговорщикам», как утверждал В. И. Ленин. Хотя вскоре многие ученые благодаря активным протестам общественности были освобождены, эта «превентивная» мера большевистской власти запомнилась надолго.

Мизерные оклады, скудное питание, вопиющая нужда в самом элементарном приводили к росту совместительства среди научных работников, массовому переходу профессоров и преподавателей вузов на более «хлебные» административные и хозяйственные должности, что вело к снижению их квалификации, угрожало развалом советской науки и высшей школы. Это послужило толчком к принятию декрета СНК от 23 декабря 1919 г. «Об улучшении положения научных специалистов». Первоначально было установлено 500 академических пайков (250 по Москве и 250 по Петрограду). К осени 1921 г., накануне создания Центральной комиссии по улучшению быта ученых, количество пайков возросло до 5617, из них 2786 - в Москве.

В 1922 г. был организован в Москве на Пречистенке в особняке Коншиных Центральный дом ученых (ЦДУ). Его задачей являлось «духовное общение деятелей науки и искусства на почве различных форм культурного общения», а также «содействие к распространению научных знаний среди широких кругов населения». В ЦДУ устраивались лекции по наиболее актуальным проблемам науки и общественной жизни, литературно-художественные, музыкальные и семейные вечера. С ноября 1922 г. началось чтение научно-популярных лекций для широкой публики, в частности, был прочитан цикл «Успехи русской науки за пятилетие 1917-1922 гг.».

Вместе с тем в 1921 г. был ликвидирован Московский союз научных деятелей. Этот союз, созданный еще в 1917 г., принимал меры для улучшения материального положения ученых, боролся за автономность высшей школы и научных учреждений. В 1922 г. большая группа представителей научной интеллигенции была выслана за границу.  В 1923 г. в Москве была создана Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН), существовавшая до 1930 г. В состав РАНИОН входили институты истории, экономики, философии, права, археологии и др., в которых работали такие видные исследователи, как В. П. Волгин, М. Н. Покровский, Е. С. Варга, П. И. Лященко, С. Г. Струмилин, Д. М. Петрушевский, А. Е. Пресняков, А. В. Арциховский, Н. М. Дружинин, Л. В. Черепнин и многие другие.

В 1927 г. принимается первый советский устав Академии наук СССР, а в 1929 г. прошли выборы, которые явились важным рубежом в истории Академии.

Выступление В. И. Ленина на VIII съезде РКП(б). Москва, март 1919 г. С картины А. Завьялова.

После победы Великой российской революции 1917 г. в Москве большевики боролись против религиозных предрассудков, а также пьянства и других антиобщественных явлений.

Декретом ВЦИК от 17 декабря 1918 г. церковь была отстранена от обряда погребения, традиционно выполнявшегося  ее служителями. Службы Моссовета, а за ними и районных советов считали это дело второстепенным. Сносы церквей и закрытие монастырей (в Спасо-Андрониковом, Новоспасском, Ивановском были концлагеря, в Даниловом - спецприемник) сделали находившиеся на их территории могилы «бесхозными».

Началось запустение московских кладбищ. К концу 1920-х гг. в Москве были закрыты или уничтожены все монастырские кладбища и срыты гражданские - Братское (памятник Первой мировой войны 1914-1918 гг.), Лазаревское,
Семеновское, Дорогомиловское, Миусское (частично). Большевиками проводилась
распродажа части накопленных культурных ценностей. Начало этому положила
продажа за границу изъятых в 1922 г. церковных ценностей, затем стали уходить
предметы Патриаршей ризницы, бывшей императорской казны, наконец, в январе 1930г. проводились изъятия экспонатов из музеев для последующей продажи за
иностранную валюту. 

В.И. Ленин произносит речь на открытии временного памятника К. Марксу и Ф. Энгельсу. Москва, 7 ноября 1918 г.

В 1918 г. архитектор Б.В. Сакулин составил план перепланировки Москвы. Он предлагал построить подземные линии метрополитена, которые связали бы центр с пригородным железнодорожным движением. Транспортом столицы ведало Управление «Московское коммунальное хозяйство», сокращенно – МКХ. В 1922 г. МКХ издало брошюру «Москва будущего – пути и средства сообщения», в которой была и схема метрополитена из пяти диаметральных и двух кольцевых линий. Центром их пересечения, как и в одном из дореволюционных проектов, должно было стать то место, где ныне высится гостиница «Москва». Там планировали возвести Дворец труда – гигантское сооружение в стиле конструктивизма. На этот проект был объявлен конкурс, но победителя так и не выбрали, хотя поступила масса интересных разработок.

В результате массовых сносов 1920-1930-х гг. Москва лишилась важнейших, формирующих ее облик гражданских построек: стен и башен Китай-города, Воскресенских, Красных, Триумфальных ворот, Сухаревой башни и многого другого. Разрушение Красных ворот аргументировали необходимостью улучшить условия для движения транспорта. Но вот что писала «Рабочая газета» 18 октября 1927 г.: «После сноса ворот движение на площади как было, так и осталось ненормальным. Вот если бы нам снести еще и церковь Трех святителей и дом, где жил Лермонтов, то получилось бы очень хорошо и движение сразу урегулировалось бы» (снесли потом и эти ценные памятники). Не пощадили даже Московский Кремль, где уничтожили Андреевский и Александровский залы Большого Кремлевского дворца, снесли Золотое крыльцо и Золотую лестницу (их место заняла столовая), Малый дворец, Чудов и Вознесенский монастыри, старейшую церковь Спаса на Бору, а также церкви Благовещения, Константина и Елены. В итоге из 278 московских храмов в пределах границ города 1917 г. были разрушены 141 и 109 закрыты. По признанию главного архитектора Москвы в те годы, «более двух тысяч старинных зданий безвозвратно потеряны, а ведь почти половина из них представляла историческую ценность».

При этом страдала и архитектура советского времени, в ходе масштабных сносов зданий были искажены некоторые яркие памятники конструктивизма. Московский пейзаж, многочисленные сады и парки также сильно изменились. Большую их часть составляли до революции частные владения, бывшие предметом гордости хозяев и тщательно ими поддерживаемые. Поначалу советская Москва умножила число общественных парков - появились районные, детские, первый в мире Парк культуры и отдыха (1928). Стали публичными парки усадеб Кускова, Измайлова, Студенца (Красная Пресня). Но культура содержания московских садов и парков оказалась утраченной.

Старинные регулярные и пейзажные парки зарастали, разрушалась уникальная система прудов и фонтанов, уничтожались редкие породы деревьев и сорта цветов. Парки превращались в стандартные прогулочные аллеи с типовым набором игровых аттракционов. Исчезло Садовое кольцо с его палисадами. Исчезли  из московских парков художественная скульптура и малые формы архитектуры - беседки, гроты, горки, имело место массовое тиражирование «девушки с веслом» или «пионера-трубача».

Трудно складывалась судьба городских монументальных памятников, которых в старой Москве было немного и первый - К. Минину и Д. Пожарскому - появился лишь в 1818 г. Но открытие каждого нового памятника становилось важным культурным событием города. Не только москвичи гордились памятниками А. С. Пушкину, Н. В. Гоголю, Ивану Федорову, М. Д. Скобелеву. Последний был снесен по декрету Совнаркома от 12 апреля 1918 г., как и памятники Александру II, Александру III и великому князю Сергею Александровичу в Кремле, хотя и они являлись художественным дополнением архитектурного облика столицы.

Музыкальная жизнь

 Одними из первых декретов Советского правительства, подписанных В.И. Лениным после событий октября 1917 г., были два декрета, связанные с развитием музыкальной культуры.

12 июля 1918 г. был издан Декрет о национализации Московской и Петроградской консерваторий, согласно которому консерватории переходили в ведение Народного Комиссариата по просвещению и переставали зависеть от Русского музыкального общества. 19 декабря 1918 г. В.И. Ленин подписывает второй Декрет о национализации всех частных музыкальных предприятий.

Получение Московской консерваторией статуса государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования, позволило сделать музыкальное профессиональное образование бесплатным, позволив обучаться в ней всем талантливым и подготовленным юношам и девушкам вне зависимости от материального достатка.

Концертная деятельность консерватории, приостановленная в годы Первой мировой войны в связи с использованием Большого зала в качестве лазарета для раненых, возобновилась в октябре 1919 г.

На основании второго декрета в ведение государства перешли Большой театр и московское Синодальное училище (с 1918 г. переименовано в Народную хоровую академию). В эти же годы в Москве организовывается Оперная студия при Большом театре под руководством К.С. Станиславского (1918 г.) и Русский народный оркестр (1919 г.), переименованный в 1946 г. в Оркестр народных инструментов им. Н.П. Осипова.

В период 1917-1925 гг. Большой театр продолжает знакомить московскую публику с классическими спектаклями в новой постановке: оперы Р. Вагенра «Золото Рейна» (1918 г.) и «Лоэнгрин» (1923 г.), оратория Г. Берлиоза «Осуждение Фауста» (1921 г.). Впервые на московской театральной сцене появляются в 1925 г. оперы Р. Штрауса «Саломея» и Дж. Пуччини «Чио-Чио-сан». Появляются в репертуаре театра и новые русские советские оперы, написанные на историко-революционные темы: «Декабристы» В. Золотарева и «Степан Разин» П. Триодина (1925 г.).

Постановлением Наркомпроса от 25 ноября 1918 г. музыка включается в программу школ Москвы «как необходимый элемент общего образования детей, на равных началах со всеми другими предметами».

В первые послереволюционные годы активная деятельность специалистов в области музыкального искусства была направлена, в основном, на решение задач просвещения трудящихся. С этой целью в Москве силами квалифицированных специалистов проводились концерты и лекции о музыке, организовывались самодеятельные хоры, оркестры, учебные студии. Большую роль в сохранении и распространении музыкальных ценностей среди москвичей сыграла деятельность композитора М.М. Ипполитова-Иванова, возглавлявшего в тот период Московскую консерваторию.

В середине 20-х годов студенты Московской консерватории создают Производственный коллектив («Проколл»), стремившийся к созданию и распространению массовой революционной песни, а также к сближению классических музыкальных жанров с другими областями музыкального искусства. Положительный эффект от деятельности данного объединения позднее (в 30-е гг.) сменился застоем в этом направлении музыкальной деятельности, что привело к распаду «Проколла».

Несколько ранее в Москве же были созданы две другие организации, противостоящие друг другу: Российская ассоциация пролетарских музыкантов (1923 г.) и Ассоциация современной музыки (1924 г.). Участники обеих организаций, активно способствуя развитию массовой музыкальной культуры, недооценивали значение профессионального мастерства музыкантов и стремились к упрощенчеству, что стало одной из причин распада обеих организаций в начале 30-х гг.

 

Источники: Полякова, Л.В. Музыкальная энциклопедия под ред. Ю.В. Келдыша, 1973-1982.

Очерки советского музыкального творчества, т. 1, М.-Л., 1947.

Советская музыка на подъеме, сб. ст., М.-Л., 1950.

Советская музыка. Статьи и материалы, вып. 1, М., 1956.

http://www.belcanto.ru/sovmusic.html

Музыкальный театр

Московский театр оперетты

Ярким событием периода 1917-1928 гг. для Москвы стало открытие 24 ноября 1927 г. первого государственного театра оперетты в России – Московского государственного театра оперетты. Театр основан на базе трудового коллектива артистов оперетты, существовавшего с 1922 г. Возглавил коллектив Григорий Маркович Ярон.

Первым спектаклем молодого коллектива стала оперетта Исаака Осиповича Дунаевского «Женихи» (1927 г.). Это был первый музыкальный комедийный спектакль о жизни простых людей – современных героев. В этом же году Г.М. Ярон создает и выпускает новую сценическую версию оперетты Имре Кальмана «Принцесса цирка», в 1928 г. ставит его знаменитую «Сильву». 1937 год подарил московской публике два ярких музыкальных спектакля советских композиторов «Сорочинскую ярмарку» А. Рябова и «Свадьбу в Малиновке» Б. Александрова.

Наряду с именами признанных классиков оперетты Ж. Оффенбахом, И. Штраусом, Ф. Легаром, И. Кальманом, П. Абрахамом на афише театра все чаще появляются имена молодых советских композиторов И. Дунаевского, Ю. Милютина, Т. Хренникова, Д. Шостаковича, Д. Кабалевского и др., которые с удовольствием создавали свои произведения специально для сцены театра оперетты. Благодаря интересному репертуару, мастерству актеров и режиссеров, таланту руководителей, Московский театр оперетты в краткие сроки становится ведущим театром в своем жанре на территории Советского Союза, завоевывает авторитет в странах Европы.

Автор статьи: Лариса Геннадьевна Чуракова

Источники: Музыкальная энциклопедия под ред. Ю. В. Келдыша, 1973-1982

http://www.belcanto.ru/moperetta.html

https://mosoperetta.ru/about/