Маяковский въехал в комнату в Лубянском проезде в 1919 г. По приезде в Москву в 1918 г. он жил в Полуэктовом переулке у Бриков, но, поссорившись в очередной раз с Л. Брик, стал искать себе собственное жилье.

С комнатой помог давний друг Лили Роман Якобсон — талантливый лингвист, член группы ОПОЯЗа, один из создателей формального метода. Семья его отца, известного инженера-промышленника Осипа Якобсона, жила на третьем этаже доходного дома Н.Д. Стахеева в Лубянском проезде. Роман переехал от родителей на четвертый этаж, а потом в квартиру напротив рекомендовал Маяковского. Бывший владелец квартиры, «благодушный буржуа» Ю. Бальшин, боясь уплотнения, расселял по комнатам своих знакомых.

Стахеев покупает участок у богатого домовладельца И.А. Ромейко в 1897 г. и сразу же начинает стройку. Проект доходного дома разрабатывает архитектор М.Ф. Бугровский, к которому Стахеев еще не раз будет обращаться.

«Комната-лодочка» в Лубянском проезде будет вторым домом Маяковского, сюда он будет уходить писать, здесь будет стоять бюро красного дерева, забитое записными книжками и рукописями. Сюда он будет подниматься, никогда не держась за перила. Здесь он застрелится 14 апреля 1930 г. В.П.Катаев писал:

«Он делил свою жизнь между Водопьяным переулком, где принужден был наступать на горло собственной песне, и Лубянским проездом, где в многокорпусном доходном, перенаселенном доме, в коммунальной квартире у него была собственная маленькая холостяцкая комнатка с почерневшим нетопленным камином, шведским бюро с задвигающейся шторной крышкой и на белой стене вырезанная из журнала и прикрепленная кнопкой фотография Ленина на высокой трибуне, подавшегося всем корпусом вперед, с протянутой в будущее рукой». В Водопьяном переулке долгое время размещалась квартира Бриков, третьим добровольным жильцом которой стал и В.В.Маяковский.

Комната в Лубянском проезде действительно была совсем маленькой, ее площадь составляла 11 кв. метров. После переезда с Бриками в отдельную квартиру на Таганке Маяковский комнату оставил за собой, она служила ему рабочим кабинетом и местом свиданий. Роковое объяснение с В.В.Полонской 14 апреля 1930 г., закончившееся самоубийством, произошло именно в этой комнате, а не в квартире на Таганке, хотя квартира там пустовала — Брики были за границей. Причина понятна: по взаимному договору интимная жизнь Бриков и Маяковского протекала за порогом их общего дома.

«В своей комнате, — вспоминает В.В. Полонская, — были у Владимира Владимировича излюбленные места. Обычно он или сидел у письменного стола, или стоял, опершись спиною о камин, локти положив на каминную полку и скрестив ноги. При этом он курил или медленно отпивал вино из бокала, который стоял тут же на полке. Потом вдруг он срывался с места, быстро куда-то устремлялся, приводя что-то в порядок, или записывал что-нибудь у письменного стола, а то просто прохаживался — вернее, пробегался — несколько раз по своей маленькой комнате — и опять в прежнее положение»

Особенную известность это место приобрело, конечно, в связи с гибелью Маяковского, которую с шокирующей откровенностью описывает в своих мемуарах Полонская.

День гибели поэта, 14 апреля 1930 г., Пастернак описал в «Охранной грамоте»: «Весть качала телефоны, покрывая лица бледностью и устремляя к Лубянскому проезду, двором в дом, где уже по всей лестнице мостились, плакали и жались люди из города и жильцы дома, ринутые и разбрызганные по стенам плющильною силой событья»

На Лубянку Пастернак вызвал телефонным звонком Ольгу Петровскую (Силлову), недавно пережившую расстрел мужа. В своих мемуарах она вспоминала:

«Протягиваю руку к трубке. Узнаю голос Бориса Пастернака. Задыхаясь, он бросает в трубку: “Оля, сегодня утром застрелился Маяковский. Я жду вас у ворот дома в Лубянском проезде. Приезжайте!”. Я срываюсь с места. Обо всем забываю, кроме этого ужаса. Мчусь туда, где случилось непоправимое. Не помню, как добрались до указанного места. Пастернак у ворот. Бледный. Ссутулившийся. Лицо в слезах; сказал: “Ждите меня на лестнице. Я пойду наверх, узнаю, где он будет”. Я стояла на лестнице, вдавившись спиной в стену, когда мимо меня пронесли носилки, наглухо закрытые каким-то одеялом. Господи! Ведь это пронесли то, что еще сегодня утром было Володей Маяковским!.. Вслед за носилками шел понурый Пастернак. Подхватил меня, и мы выбежали из дома»

До 1970-х дом был жилой, местные жители помнили Маяковского, комната поэта была опечатана и являлась филиалом Музея-квартиры в Гендриковом переулке. К 1974 г. дом расселили, а музей перенесли сюда. Это был традиционный музей-квартира советского поэта, и только в 1989 г. дом Маяковского превратили в гениальную инсталляцию. Посетители попадали во время Маяковского, погружались в его мир, в его стихи, пьесы, в его жизнь.

К сожалению, летом 2013 г. музей был закрыт на ремонт.