Небольшой дом принадлежал до революции семье купцов Толковых, в 1891 г. архитектор В.Ф. Жигардович придал ему современный вид. Дом был уплотнен новой властью и превращен в коммуналку. «Не было теперешнего красивого сада и забора вокруг. Было несколько деревьев и дровяные сараи», — вспоминала Л. Брик.

О получении квартиры Маяковский задумался в 1925 г. Тогда он и Брики жили в Сокольниках — «без ванны, ледяная уборная». После хождений по инстанциям Маяковскому выделили жилплощадь на Таганке. Квартира была в ужасном состоянии: оборванные обои, клопы, разруха. До того, как нашли рабочих, несколько ночей квартиру караулили — сначала О. Брик с художником Левиным, потом Маяковский и Асеев.

После ремонта квартира представляла собой столовую и три одинаковые комнаты-каюты, нашлось даже место для крошечной ванной и кухни. Первое, что сделал Маяковский, — заказал медную табличку «Брик. Маяковский» и повесил ее на дверь. В Моссовете была получено постановление, в котором с поэта была снята угроза уплотнения, тогда Маяковский написал записку в жилтоварищество: «Прошу прописать в моей квартире т.т. Л.Ю. Брик и О.М. Брик. В. Маяковский».

Мебель пришлось делать на заказ. Обстановкой занималась Лиля Брик: заказывала книжные и платяные шкафы, развешивала коврики.

Новоселье отмечали в апреле 1926 г. Вскоре Гендриков стал штаб-квартирой ЛЕФа. «Лефовские вторники» посещали Н. Асеев, С. Третьяков, Б. Пастернак, В. Шкловский, В. Мейерхольд, С. Эйзенштейн, спорили, составляли и редактировали номера, играли в карты. 

Так, новый 1929 год встречали в Гендриковом. Пастернак вспоминал, как в течение новогодней ночи перебрался от Пильняка к Маяковскому: «От Пильняка в 4 часа с Женей (из Петровского парка) отправились на другой конец света за Таганку, к Маяковскому, где не был больше двух лет». Примерно то же произошло и через год. Новогодний праздник в 1930 году как буржуазный пережиток был официально отменен. «Маяковский подчинился, но, как многие, перенес традиционный праздник на сутки раньше. 30 декабря в Гендриковом переулке собрались гости. Пастернак, как в прошлые новогодние ночи, пришел уже под утро, одновременно со Шкловским. Всем было уже не до разговоров, гости расходились. Пастернак ушел через несколько минут». Это была предпоследняя встреча Пастернака с Маяковским. 17 марта они встретились еще один раз на премьере «Бани» в театре Мейерхольда. 14 апреля 1930 г. Маяковский покончил с собой в своем кабинете на Лубянке. Пастернак, узнав о случившемся, сразу приехал туда. При нем тело перевезли в Гендриков переулок, куда Пастернак отправился следом на трамвае: «В передней и столовой стояли и сидели в шапках и без шапок. Он лежал дальше, в своем кабинете. Дверь из передней в Лилину комнату была открыта, и у порога, прижав голову к притолоке, плакал Асеев». Вечером того же дня Пастернак снова пришел в Гендриков: «Когда я пришел туда вечером, он лежал уже в гробу. Лица наполнявшие комнату днем, успели смениться другими. Было довольно тихо. Уже почти не плакали. Вдруг внизу, под окном, мне вообразилась его жизнь, теперь уже начисто прошлая. Она пошла вбок от окна в виде какой-то тихой, обсаженной деревьями улицы, вроде Поварской».

В 1938 г. в доме открыли музей-квартиру Маяковского и библиотеку. В 1935 г. переулок назван Маяковским, название сохранилось и сейчас.

Музей-квартира просуществовала до 1967 г. Архив музея был перевезен в Лубянский проезд. Но за музеем оставалась и квартира Бриков в Гендриковом переулке, где предполагалось разместить библиотеку. В квартире также оставалась мебель и личные вещи Маяковского. Однако в 2003 г. дом с мемориальной квартирой был перестроен, все вещи перевезены на Лубянский проезд, от мемориального пространства квартиры практически ничего не осталось.