Вскоре после войны 1812 года Сергей Васильевич Мельников, титулярный советник, продает часть своего владения в Мансуровском мещанке Прасковье Федоровне Емельяновой. Новая владелица участка 29 марта 1834 года подала прошение о застройке участка купленной земли, в 1834-м вдоль красной линии переулка был выстроен добротный деревянный жилой дом на белокаменном подвале. Центральная часть по фасаду на три оконных оси была выделена креповкой. Интерьер спланирован по принципу кругового обхода. Парадные помещения – с лепным декором потолков и изразцовыми печами. В подвале выложен камин с чугунным прибором. В глубине же двора, справа и слева от дома, были построены деревянные сараи.

От Емельяновой усадьба перешла к поручику Ивану Петровичу Полетаеву, а затем к купцу первой гильдии Сергею Владимировичу Топленинову и, по наследству, к его сыновьям – Владимиру и Сергею. Владимир, старший, был актером, долгое время выступал на разных сценах, в конце жизни работал в Театре транспорта и даже дружил с самим Луначарским, который поспособствовал тому, чтобы братьям вернули реквизированный в 1918 году дом. Сергей был художником-декоратором, макетчиком-исполнителем Малого театра, МХАТа, других театров. В унаследованном доме старший брат жил с семьей наверху, а младший – в нижнем полуподвальном этаже. Сергей Топленинов был женат на дочери архитектора Льва Кекушева Екатерине, которая, несмотря на протесты родных, ушла из роскошного особняка на Остоженке, 21 к любимому. Только через несколько лет, когда накал страстей «в благородном семействе» поугас, Екатерина и Сергей поженились и переехали на Остоженку.

Часть дома братья сдавали драматургу Сергею Александровичу Ермолинскому и его жене Марии Артемьевне Чемишкиан.

В 1926 году в Мансуровском переулке появился частый гость, которого нельзя было спутать ни с кем другим. Он не был коренным москвичом, но Москву знал и любил и был готов отдать ей все, что у него имелось – свой яркий самобытный талант. Это был М.А. Булгаков. К кому он чаще ходил в гости, к Ермолинскому или к младшему Топленинову, пусть спорят булгаковеды. Доподлинно известно, что, когда ему было особенно трудно, он бывал здесь практически ежедневно. В это же время развивались его отношения с Еленой Сергеевной Шиловской.

«Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь! Но внезапно наступила весна, и сквозь мутные стекла увидел я сперва голые, а затем одевающиеся в зелень кусты сирени». («Мастер и Маргарита». М.А.Булгаков).

Как рассказывала Евгения Владимировна Власова, жена Владимира Топленинова, Булгаков часто ночевал в специально отведенной ему комнате с печкой (в правой части дома, если смотреть на фасад со стороны переулка). Тут же, сидя в полуподвальчике, Булгаков работал над своим романом «Мастер и Маргарита». И, судя по всему, Мастера он «прописал» именно здесь.

Опять же по воспоминаниям, в так называемом кафе «Нато Вачнадзе», устроенном в саду, Михаил Афанасьевич читал главы из нового романа; и тогда же на вопрос Марии Артемьевны ответил, что подвал именно этого дома он описал в «Мастере и Маргарите».

«… – Я открыл оконца и сидел во второй, совсем малюсенькой комнате, — гость стал отмеривать руками, — так... Вот диван, а напротив другой диван, а между ними столик, и на нем прекрасная ночная лампа, а к окошку ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате — громадная комната, четырнадцать метров, — книги, книги и печка. Ах, какая у меня была обстановка!»

В 1980-х «дом Мастера» в Мансуровском реставрировался жившим в то время в нем художником Владимиром Алексеевичем Курским (1917-1985), и комната, в которой работал Михаил Афанасьевич, была сохранена именно как его писательский уголок. К сожалению, после смерти художника, начались многочисленные суды между наследниками. В 2013 году дом, являющийся объектом культурного наследия регионального значения, был выставлен на продажу.