Что общего у Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина на Волхонке с небольшим зданием на Шаболовке? У них одни и те же создатели – как жертвователь, организовавший в память о своём отце богадельню для дворян, так и архитектор, выстроивший не один шедевр в Москве.

Скромный архивист и переводчик, служивший по ведомству Министерства иностранных дел, Юрий Степанович Нечаев в одночасье приобрёл богатство: в 1880 году огромное наследство ему оставил дядя, брат его матери – Иван Сергеевич Мальцов, владелец стекольных заводов в Гусе-Хрустальном. С этого времени он меняет не только фамилию, став Нечаевым-Мальцовым, но и род своих занятий, превратившись в преуспевающего предпринимателя и известного мецената. На его средства было создано немало благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге, он финансировал развитие института сестёр милосердия, благоволил женскому образованию. В Москве Юрий Степанович более всего прославился созданием Музея Изящных Искусств имени императора Александра III на Волхонке. Но он намеревался также увековечить имена своих родственников – дяди, завещавшего ему хрустальное производство, и отца. В честь Ивана Сергеевича Мальцова была построена богадельня в Гусе-Хрустальном (город получил такое название именно благодаря Нечаеву-Мальцову). А в память о Степане Дмитриевиче Нечаеве появилась богадельня на Шаболовке.

Отец Юрия Степановича слыл любителем истории: обер-прокурор Святейшего Синода, а затем сенатор, он много способствовал изучению культурного наследия России, благодаря его усилиям на Куликовом поле появилась мемориальная колонна-памятник в честь победы в Куликовской битве, а в своей усадьбе Полибино он организовал соответствующий музей. Организованная его сыном в 1900–1901 году дворянская богадельня получила имя Степана Дмитриевича Нечаева.

Для возведения здания был приглашён архитектор Роман Клейн, в то время уже работавший на Волхонке над музеем и потому хорошо знакомый Нечаеву-Мальцову. Однако на Шаболовке зодчий использовал совсем иной стиль, выбрав неорусские мотивы. Несмотря на относительную скромность фасада, здание привлекает к себе внимание: высокая «теремковая» крыша, украшенная решёткой, крыльцо с мощными гранитными колоннами, лепной «растительный» декор, украшающий окна – всё это делает его примечательным памятником.

Окончательно облик комплекса богадельни сформировался в 1906 году, когда при ней была освящена церковь во имя Архидиакона Стефана – в честь небесного покровителя Степана Дмитриевича. Пристроенная по центру здания, во дворе, с восточной стороны, она удачно вписалась в общий ансамбль. Убранство для неё делалось на предприятиях, принадлежавших Нечаеву-Мальцову, по отзывам современников церковь была отлично отделана. Фасады её украшены разноцветной глазурованной плиткой. Помимо входов непосредственно из здания богадельни, бывших на каждом её этаже, храм имел ещё крыльцо с севера – сегодня на нём сохраняется большая мозаичная икона Спаса Нерукотворного Образа с двумя ангелами. Над крыльцом возвышалась небольшая звонница с колоколами, увенчанная луковичной главой.

После революции и окончания Первой мировой войны богадельня ещё некоторое время просуществовала: в 1919 году её превратили в больницу для ослепших воинов. Однако её деятельность при новых властях продолжалась недолго, уже в 1922 году богадельня официально была упразднена. Домовый храм оказался закрыт ещё раньше. Внутри расположились государственные учреждения и конторы, долгое время здесь находился Госкомитет СССР по народному образованию – сегодня это Рособрнадзор. Несмотря на все смены вывесок, внешне здание не очень изменилось: утратив некоторые детали (в частности, широкую надпись «Дворянская богадельня Степана Дмитриевича Нечаева» над окнами третьего этажа), оно относительно неплохо сохранилось. Храм архидиакона Стефана во дворе тоже уцелел, только потерял главы с крестами и ярус звонницы, при этом мозаичная икона на крыльце осталась и отчётливо видна. Формально церковь даже приписана к 1-й Градской больнице и её храму Царевича Дмитрия, но постоянных богослужений в ней по-прежнему нет.